В связи с отсутствием события преступления...
Первоначально этот материал я хотел назвать «Беззащитность», но, уже написав это тревожное слово, вдруг вспомнил, что несколько месяцев назад у меня была статья с таким заголовком, и речь в ней шла о практически таком же случае
И вот это уже по-настоящему пугает: с какого момента отдельные нетипичные случаи становятся системой и закономерностью? Ведь речь идет не о мелком прошествии, а о гибели человека...
Протокол
Говоря сухим языком официального документа, по мнению следствия, дело обстояло так. Молодой двадцатипятилетний парень, вменяемый, работающий (военнослужащий по контракту), а еще, между прочим, студент 6-го курса Международного университета (специальность «психология»), имеющий разряд по стрельбе, 02.01. 2014, возвращаясь домой где-то между пятью и семью часами утра, зачем-то решил залезть на двухметровые кованые ворота в арке дома № 14–16 на Советском проспекте. Зачем — следствие не установило.
Но (по версии следствия) молодой человек все-таки полез, сорвался, разбил голову и получил перелом свода и основания черепа. От этих травм он и умер через неделю, не приходя в сознание. Несчастный случай, ничего не поделаешь! Что же, бывает и не такое. И можно бы успокоиться и поблагодарить следствие за работу (особенно проводившего проверку лейтенанта юстиции В. Чиркова), если бы не закон всемирного тяготения, утверждающий, что тело в свободном падении падает вертикально вниз.
А тело (согласно протоколу) было обнаружено между воротами и шлагбаумом, то есть минимум в метре от них! Очень сомневаюсь, что человек с такими травмами мог переползти на другое место, но даже если и мог, то должны были остаться следы переползания, следы крови, наконец! Но нет — лужа крови осталась там, где его нашли, а (цитирую протокол) «каких либо иных пятен подсохшего вещества красного/бурого цвета на асфальте не обнаружено ни перед воротами, ни за ними».
Иными словами, человек не упал с ворот, а прыгнул с них, и, летя вперед с высоты в два метра, ухитрился перевернуться в воздухе так, что врезался головой в землю вертикально сверху вниз. Это с двух-то метров? И получить такие травмы? Нет, я понимаю: с девятого этажа...
Наверное, у следствия тоже возникли вопросы и потому было решено повторно осмотреть место, что и было сделано ДВЕ НЕДЕЛИ спустя. Как вы думаете, сыщики что-нибудь нашли, учитывая, что это выезд со двора, так сказать — проезжая часть? Правда, согласно протоколу, они опросили охранников здания из «Карест-охраны» и даже их начальника, который первым прибыл на место происшествия. И все они твердили, что ничего не видели, ничего не слышали, а ворота были закрыты.
То же самое (ворота были закрыты, закрыты, закрыты!) постоянно твердит в своем постановлении об отказе и лейтенант Чирков. Это можно понять, ибо если только предположить, что ворота были открыты...
Травмы
Впрочем, были открыты, не были — можно только гадать. А вот травмы... Не буду их описывать — это страшно, ибо череп молодого, здорового парня буквально лопнул по шву. Я, как и многие из вас, господа читатели, помнится, в детстве тоже падал с забора — и боком, и носом, и лбом. Но чтобы затылком... А в нашем случае человек упал именно так и погиб «в результате одного травматического воздействия, причиненного в ЗАДНИЙ отдел теменной области (в теменно-затылочную область) каким-то тупым твердым предметом с плоской преобладающей поверхностью».
По мнению следствия, этот предмет — асфальт. Может, и так, асфальт твердый и плоский, но по-прежнему остается загадкой: это как же человек сумел так извернуться, падая «с высоты собственного роста», и когда он успел набрать ускорение, необходимое для удара такой силы?
Впрочем, надо отдать медикам должное: они только «не исключают», что травматическое воздействие было одно. Зато следствие в этом уверено. И сие очень странно, поскольку, падай пострадавший вертикально вниз прямо с ворот (например, зацепившись за них ногой и перевернувшись), лететь его голове до встречи с асфальтом сантиметров тридцать — откуда тогда такая сила удара? И как он оказался в метре от ворот?
А падай он вниз и вперед, то есть под углом, в соприкосновение с асфальтом вошла бы не только голова, но и минимум вся верхняя часть туловища. А при той силе, с которой врезалась голова, и туловище тоже превратилось бы в сплошной синяк. А ведь нет ничего подобного! Повторяю: ничего, кроме «фиолетового кровоподтека овальной формы в районе 4 межреберья слева». И тут уже медики даже упоминать не стали про плоскую преобладающую поверхность типа «асфальт» — типичный сильный отдельный удар.
Но следствие это не заинтересовало, и осталась картина слегка сюрреалистическая: летел человек вперед со снижением на высоте не более двух метров, потом, видимо, притормозил в воздухе, перевернулся головой к земле, за доли секунды набрал страшную скорость и вертикально врезался в асфальт. Но только головой: туловище мягко приземлилось следом. Без видимых повреждений. Ну, как-то так.
Вопросы
Честно говоря, вопросов немало. И первый из них — почему решение об отказе в возбуждении уголовного дела было вынесено 13 февраля, а несколько дней спустя маму погибшего вызвали к следователю на допрос? Зачем, если в возбуждении уже отказано? Просто нервы человеку хотелось потрепать за то, что не соглашалась с отказом?
Второй, на мой взгляд, еще более интересный. По утверждениям матери, при сыне были браслет, три кольца, кошелек с некоторой суммой денег, банковская карта и мобильный телефон — однако в протоколе и тексте отказа ни слова об этом нет.
А, между прочим, стоило бы задуматься: если верить в честность медиков, то имущество погибшего пропало... когда? Еще до того, как он якобы полез на ворота, или уже там, где ворота были закрыты, закрыты, закрыты? Понятно, почему лейтенант Чирков не включил упоминание о пропавших вещах в текст отказа, хотя мама погибшего на следствии об этом говорила, — грабеж сразу делает версию о несчастном случае как минимум сомнительной.
Или совсем уж нечестно: в протоколе есть показания начальника охраны «Кареста» Перелыгина о том, что он якобы первый приехал на место происшествия и лично убедился, что ворота были закрыты, но есть свидетельства, что Перелыгин вообще узнал о случившемся только десять дней спустя от родственников погибшего.
Ну, и наконец: почему не было следственного эксперимента? Неужели лейтенанту Чиркову было неинтересно, можно ли с места, без стартовых ускорителей, набрать такую скорость, какую набрал погибший? Хотя зачем ему, лейтенанту, такие хлопоты? Отказать проще...
Поймите меня правильно, господа читатели: ни мама погибшего парня, ни я, журналист, об этом пишущий, вовсе не жаждем крови и возмездия. Человека не вернешь, даже если кого-то поймают и накажут, и это горький факт. Но речь о другом: о том, что преступников пугает не столько наказание, сколько мысль о том, что оно неизбежно.
Мы и так не слишком защищены в свои домах и на своих улицах, а если преступники будут знать, что в случае чего их даже искать не станут, то тогда мы все окажемся совсем беззащитными... Так что эта статья не про отдельную трагедию и не про отдельного следователя — она про всю полицию и про всю нашу жизнь.