«Русские в законе»: добро пожаловать!
Когда встает вопрос об определении гражданства в конституционном праве, студент прежде всего должен произнести мантру о том, что это — «устойчивая политико-правовая связь человека с государством, выражающаяся в их взаимных правах и обязанностях». То есть в ряду разномастных связей эта связь — устойчивая
После чего студент должен рассказать, чем гражданство отличается от подданства (правильный ответ — «гражданство в республиках, подданство — в монархиях»). Дальше — пара слов о том, что о проблеме говорит конституция страны, номера и названия соответствующих законов и инструкций, и все — можно получать заслуженную оценку, так ничего особо и не поняв в рассматриваемом вопросе.
А ведь современная модель гражданства ковалась последние столетия действительно из того самого монархического «подданства». И разница между этими понятиями не в том, что написано на вывеске резиденции главы государства в качестве названия должности, а более существенная. Вспомним хотя бы, что в соответствии с гитлеровскими Нюрнбергскими законами 1935 года все население Германии было разделено на расово полноценных граждан и неполноценных подданных, судьба которых в итоге закончилась трагически. Основное отличие в том, что исторически у подданных были только обязанности перед монархом, а институт гражданства предполагает наличие каких-нибудь прав у людей и обязанностей государства перед ними.
После распада Советского Союза Россия, пожалуй — впервые за свою историю, столкнулась с необходимостью формирования национального государства: религиозное (православное) мы уже строили, идеологическое (пролетарское) — тоже, а теперь вот судьба заставила строить национальное. С опозданием примерно на сто лет: если в Европе этот процесс уже завершен, особенно с учетом послевоенных выселений немцев, то в России последние 20 лет он активно продолжается. Как это ни странно, но впервые за пределами страны оказалось столь значительное количество русских, права и обязанности которых стало невозможно игнорировать. При этом законодательство страны не позволяло, да и сейчас не позволяет, называть их русскими, так как с юридической точки зрения невозможно определить ни одну национальность, к тому же каждый гражданин имеет право самостоятельно определять и указывать свою национальную принадлежность. А генетически отличить русского от, скажем, аборигена Австралии или представителя народности тутси невозможно, потому онтологией тут и не пахнет.
Но все эти 20 лет законодателю очень хотелось, чтобы в Россию возвращались «русские» или представители иных «коренных народов России», а «нерусские» если и приезжали, то в каком-нибудь усложненном порядке, чтобы не надо было тратить время на их ассимиляцию в «многонациональном народе Российской Федерации», почему-то при этом сдающем единый государственный экзамен для поступления в вузы исключительно на русском языке. И русские все эти годы возвращались в Россию, причем миллионами, в основном спасаясь от резни и прочего нехорошего отношения к ним в тех странах бывшего СССР, население которых по тем или иным признакам научилось отличать русских от нерусских практически без ошибок.
Причем все эти годы в России идет примерно такая же дискуссия, как в Израиле в связи с принятием Закона о возвращении: кого именно считать имеющим право на воссоединение с исторической Родиной.
С повышением уровня жизни в Израиле вопрос становился все актуальней: если раньше в страну переселялись только те, кому это было действительно нужно, то во времена «колбасной алии» в пятимиллионное государство приехало почти 300 тыс. человек, ничего не понимающих в иудаизме и не являющихся евреями с точки зрения канонического права, но захотевших получать те же льготы, что и остальные переселенцы. Но, в отличие от РФ, Израиль изначально и планировался как национальное государство для евреев, там до сих пор даже не принята конституция, на которую можно было бы ссылаться, а Россия — страна особенная, настроенная на европейские демократические ценности, а потому обязанная никаким образом не упоминать в риторике слово «русский». По этому слову-маркеру до сих пор распознаются все националистические публикации. При том, что все думают именно о русских, правильные слова — «россияне» (о гражданах России), «русскоязычные» (о негражданах России, владеющих русским языком как родным), «соотечественники России за рубежом» (о лицах, имеющих родственников в России или имевших таковых в РСФСР или Российской империи).
Оно и понятно: имперский характер царской России и СССР предполагал наличие значительного количества национальных меньшинств, для которых русский является или единственным родным языком, или одним из родных языков. Несмотря на трудновыговариваемые имена и фамилии, полностью ассимилировавшиеся люди могли всю жизнь от рождения и до смерти пользоваться русским языком как родным, считать своей родиной Россию и не мыслить себя в другой стране. Как у Шолом-Алейхема говорил Тевье-молочник: «Я русский человек еврейской национальности иудейской веры». И это было бы абсолютно нормальным явлением, если бы не одно «но» — юридическая невозможность отличить одних от других. А была бы такая возможность (настоящая или мнимая) — и законы о приеме в гражданство по национальному признаку мало бы чем отличались от Нюрнбергских (впрочем, это не мешает многим государствам признавать право на репатриацию за представителями титульной нации).
С момента распада Советского Союза прошло уже 23 года, которые можно условно разделить на две половины: десять тощих лет и десять тучных. В первое десятилетие Закон о гражданстве был более чем либеральным, чтобы страна могла принять всех своих детей, некогда уехавших за рубеж и пожелавших вернуться после того, как от 22 млн квадратных километров осталось 17. Потом было принято политическое решение о том, что «кого гнала нужда — уже вернулись», и новый закон, существенно ужесточивший порядок приема в гражданство, но и по нему приехали в страну и стали ее гражданами несколько миллионов человек.
Остальные же «русские» благополучно устроились за рубежом и особенно не переживают о том, что где-то у них есть Родина (подобно тому, как евреи особенно не переживают по поводу наличия у них Еврейской автономной области в России, на границе с Хабаровским краем, куда они могут переехать по программе переселения соотечественников). А если и переживают — то могут воспользоваться этой самой программой переселения или упрощенным принятием в гражданство для граждан бывшего СССР. Но для этого необходимо приехать в Россию и хотя бы какое-то время здесь прожить.
Теперь правительство России внесло в Государственную Думу законопроект, направленный на упрощенное предоставления гражданства (для отказавшихся от предыдущего паспорта) или вида на жительство (для всех остальных желающих) для новой категории «русских» — «носителей русского языка», то есть тех людей, которые «владеют русским языком и регулярно используют его в семейно-бытовой, общественно-культурной и иных сферах», чьи родственники по прямой восходящей линии (ну, или они сами) проживали на территории, относящейся к Российской империи и СССР, по результатам собеседования перед специально для таких целей формируемой комиссией.
То есть — как обычно — пытались привлечь «русских», а попали в кого угодно. То ли специально, в надежде на то, что хоть кто-нибудь приедет для выравнивания демографической ситуации, то ли по недомыслию, забыв о том, что русский язык — один из мировых. К слову, на государственном уровне в общественно-культурной и иных сферах он используется в Беларуси, Казахстане, Киргизии, некоторых областях Украины, Узбекистана, Таджикистана, частично признанных Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье. Не говоря про тот же Израиль или Нью-Йорк, где даже бюллетени для голосования стали печатать по-русски (про Лондон и вспоминать не будем). К слову, шестой любавичский ребе Шнеерсон, библиотека которого недавно широко обсуждалась, тоже попал бы под закон — он владел русским языком и родился в Российской империи. Русский вообще, как бы аккуратнее выразиться, один из пяти языков ООН, которым в мире владеет более 250 млн человек. А вот, скажем, потомки иных народов Российской Федерации, даже имеющих в России национальные республики, уже под закон не попадут: те же черкесы, почему-то разговаривающие в быту на черкесском, или осетины, но из Южной Осетии, а не из Северной.
Тем, кто сдал экзамен специальной комиссии (переэкзаменовка не допускается!) будет выдаваться некий бессрочный документ, удостоверяющий право на возвращение в Россию и принятие в упрощенном порядке гражданства или получения вида на жительство. В данном случае авторы закона явно переписали закон Республики Польша 2007 года «О карте поляка», предполагающий выдачу подобных документов (предоставляющих ряд других неполитических прав) гражданам бывшего СССР польского происхождения, владеющих польским языком хотя бы на базовом уровне, который принимался, если посмотреть пояснительную записку, со вполне утилитарной целью — привлечь квалифицированную рабочую силу, владеющую польским языком. Хотя бы честно.
Если о том, какой будет практика применения закона, дающего право всем русскоязычным на получение российского гражданства, можно только догадываться, то практика применения закона Польши вполне однозначна. Естественно, она отрицательная. В частности, в Беларуси таким людям — как потенциальным эмигрантам — запрещено избираться в парламент, а конституционный суд признал его нарушающим ряд норм международного права, а в Литве дискуссии о том, чтобы запретить обладателям такого документа занятие государственных должностей, разгораются год от года: государства стараются не иметь дело с потенциальными участниками «пятой колонны». Мало ли: доверишься человеку, а он смотается куда-нибудь, подобно Гусинскому. К слову, сами поляки тоже не сильно рады принимать новых соотечественников из бывшего СССР, но их особо никто и не спрашивает — идеология оказалась на первом месте. Может, наш закон принимается для того, чтобы потенциальных «русских» выдавливали из национальных республик и ущемляли в гражданских правах на их территории? Думаю — вряд ли: правительство России все-таки сложно упрекнуть в людоедстве.
К тому же очень сложно назвать потенциальным россиянином всякого человека, владеющего русским языком и имеющим советские или имперские корни, но не привязанного к России как к родине. Скажем, все население Беларуси, большая часть населения Украины и Казахстана потенциально подпадают под действие закона, но все эти люди последние двадцать лет отчего-то не рвутся служить в российской армии, платить налоги в России или осваивать Дальний Восток. А те, кто рвался, уже давно приехали и все свои обязанности реализовали. Может быть, остальные и воспользуются своим правом на репатриацию в Россию, но только в том случае, если получат от нее больше, чем смогут дать. А гражданство, к сожалению, это не только права, но и обязанности.
Ничего личного — только бизнес, но будут ли эти «новые граждане» в трудный час с нами — или же развернутся и уедут туда, где теплее? На этот вопрос, к сожалению, ответа нет, его придется искать на практике.