Судья не может быть выше закона, но может быть значительно ниже

Сначала о предыстории. Весной прошлого года «ТР» написал о неких господах Д., чья бурная деятельность привела к обману и фактическому ограблению десятков калининградских семей. Материал имел довольно широкий резонанс, и господа Д. справедливо решили, что им (при их-то роде занятий!) такая известность ни к чему и подали на газету (а также на автора статьи, вашего покорного слугу) в суд, предъявив иски о защите чести и достоинства на скромную сумму в несколько миллионов рублей.
Не могу не заметить: если они действительно потерпели подобные убытки, то это значит, что газета спасла от мошенников не одну семью и не одному ребенку уберегла счастливое детство — дело того стоило!

Эпизод первый

А рассматривала его в суде Ее Честь судья М. — и делала это несколько странно. Дело в том, что наша сторона привела в суд десять свидетелей, тех самых, которых обманули господа Д., причем люди пришли не с голыми словами, а с документами — договорами и расписками Д. в получении денег. Если предположить, что свидетели говорили правду и документы у них не фальшивые, то господ Д. надо было арестовывать прямо в зале суда, поскольку неоднократное мошенничество в особо крупном размере, совершенное по предварительному сговору группой лиц, было исчерпывающе доказано.

В противном же случае иск Д. следовало удовлетворять полностью, а нас (меня и представителя газеты вкупе со свидетелями) арестовывать за неоднократную дачу заведомо ложных показаний! Однако судья М. ни сделала ни того, ни другого…
Кто бы спорил: согласно статье 67 ГПК, судья оценивает доказательства как хочет, но, по той же статье, он обязан аргументировать свой выбор в тексте решения суда! А что могла возразить свидетелям и их документам судья М.? Единственное, что она оказалась в состоянии сделать реально, это уменьшить сумму, присужденную Д., с 2 млн до 6 тыс.

Почему она не оправдала газету и не вынесла частного определения в адрес следственных органов, который год почему-то не могущих схватить Д. за нечистую руку, — об этом несколько позже.

Эпизод второй

Однако господам Д. 6 тыс. показалось мало, и они снова подали иск в тот же районный суд. И тут произошел юридический казус, достойный войти в учебники юриспруденции: опирались Д. уже на другие мои материалы, но вменяли мне и газете в вину не статьи вообще, а отдельные, относящиеся к ним, Д., выражения. А оные выражения (употребленные еще в первом материале) уже рассматривались в этом же суде, у судьи М., и решение ее вступило в законную силу. Я неоднократно пытался выяснить у облсудьи господина Фалеева, разрешает ли российское законодательство дважды наказывать за одно и то же в суде одной и той же инстанции, но сей достойный муж и чиновник молчит!

Впрочем, вернемся ко второму процессу, шедшему под председательством судьи Ч. Со свидетельскими показаниями и эта судья обошлась точно так же, как М., а вот Д. повезло больше: просили они 4 млн, а получили 25 тыс.

Однако поскольку я знал, что ни слова клеветы в моих статьях нет, а все многократно подтверждено свидетелями, документами, заявлениями официальных лиц, публикациями в СМИ и киноматериалами, то подал кассационную жалобу. И Д., которым все было мало, тоже ее подали.

Эпизод третий

К суду кассационной инстанции я подготовился лучше, представив судебной коллегии по гражданским делам развернутое обоснование по каждому пункту: список свидетелей и документов, материалы прессы, ссылки на законы и постановления Пленума Верховного суда — всего около 10 страниц текста. Должен заметить: сторона Д. ни единого аргумента в свою пользу, кроме голословного утверждения, что они со мной не согласны, не представила!

А вот несколько примеров. 1. Пленум ВС РФ установил, что клеветой являются только утверждения о каком-либо факте, предположения же, сомнения, оценки, сравнения и всякие мнения предметом иска о клевете служить не могут. Обратите внимание: решения ВС безусловно обязательны для всех нижестоящих судов (кроме, видимо, калининградских). Тот же пленум (от 24.02.2005 года) определил, что признаком предположения или оценочности в русском языке являются специальные слова: возможно, кажется, похоже, примерно, не исключено, частица «ли» и тому подобные. Что сделали господа Д.? Они просто выкинули из текста цитат, вменяемых мне в вину, слова, указывающие на предположения! Там, где у меня написано: «получилось примерно следующее…», они, не мудрствуя лукаво, приводили фразу: «Получилось следующее…». Если я писал «возможно», они просто выкидывали это слово — и так далее. По-моему, это — подлог, т.е. совершение преступления с целью введения суда в заблуждение и подачи заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ).

Однако ни судья Ч., ни судебная коллегия облсуда под председательством судьи Н. этого не заметили, хотя оригиналы статей лежали у них на столе, а я все подробно и тщательно расписал. Позвольте, а читали ли господа судьи мои возражения или все было решено заранее?

2. Логика и закон: автором письменного текста является тот, кем он подписан. «ТР» опубликовал письмо в редакцию, подписанное рядом граждан города, отцов и матерей семейств и честных налогоплательщиков, в котором они рассказывали, как их обманули Д. Однако Д. обвинили в клевете не их, а меня и газету, без какого-либо обоснования приписав мне чужие высказывания, хотя авторы вмененных мне в вину цитат подтвердили свои слова в суде. Но судья Ч. этого заметить не захотела! И судебная коллегия облсуда — тоже, хотя я исчерпывающе доказал свою непричастность к тому, в чем меня обвиняли. Снова не прочитали возражения или просто не захотели их опровергать? А как доказанные факты можно опровергнуть? Только промолчать, хотя молчание и нарушает ст. 67, 225, 366 ГПК РФ. Неужели так хотелось осудить журналиста и прессу?

Знаете, что это все напоминает до жути? Правосудие проклятой памяти 37-го года! Кого тогда интересовало, что там говорит обвиняемый, если все уже было решено заранее и вовсе не в зале суда?

3. Среди прочих пунктов обвинения, вмененных судьей Ч. в вину мне и газете, минимум пять — это обвинения в обмане и мошенничестве. На всякий случай: мошенничество  — присвоение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием (ст. 159 УК РФ). Еще на всякий случай: деньги — тоже имущество. Вроде бы судья Ч. права: никто не может быть назван преступником иначе, как по приговору суда. А если приговор есть?

Передо мной два судебных решения: Московского и Ленинградского районного судов. Фабула обоих дел проста: Д. заключили договор на выполнение разовых поручений, деньги взяли, поручений не выполнили и денег не вернули. В первый раз за ними гонялись год, во второй  — пять лет, но деньги они отдавать не собирались (см. определение мошенничества). И только суды обязали Д. возвратить незаконно присвоенные суммы – 141 895 и 464 426 руб. соответственно, включая проценты за пользование чужими денежными средствами и моральный вред! Ну что, господа коллегия и госпожа Ч., о какой клевете может идти речь, если я опирался на вступившие в законную силу решения судов? Вы не знаете, какие решения принимают в соседних с вашими кабинетах, или не желаете знать? Почему?

4. Ну, и особый случай — история с болезнью, упоминание о которой вменено газете и мне в вину и оценено судьей Ч. в несколько тысяч рублей. Однако проведенным мною (на основании ст. 47 ФЗ РФ «О СМИ») журналистским расследованием выявлено следующее. 1. Справка о болезни выдана ненадлежащим медицинским учреждением. 2. На обязательном учете в специализированном по данному заболеванию диспансере Д. не состоит. 3. Такое заболевание в такой стадии с таким сроком протекания в мировой медицинской практике не встречается. Но суд, естественно — без объяснения причин, отказался запросить соответствующие медицинские учреждения. Почему?

5. И так далее… всего 10 пунктов, тщательно мотивированных, с фамилиями свидетелей, ссылками на документы, публикации в других СМИ и заявления официальных лиц. Зря старался! Судебная коллегия просто проигнорировала их. Не отклонила, мотивировав это, как требует закон, а просто проигнорировала, даже не упомянув мою аргументацию в своем определении. Оно и понятно: нельзя опровергнуть очевидность.

А теперь предположение (подчеркиваю — именно предположение, а не утверждение!). Чем, по-вашему, господа читатели, можно объяснить столь странное поведение судей? Просто непрофессионализмом и безразличием к своей работе? Вряд ли… Или, может быть, позиция газеты и моя журналистская деятельность мешают не только противозаконным деяниям Д., но и некоторым судьям, ибо я не раз писал о странных судебных решениях, к несчастью ставших обычной практикой нашего правосудия? Может быть, это просто месть мне и газете за оборону интересов простых людей от посягательств жадных и коррумпированных, а судебная защита интересов откровенных мошенников — только предлог? Но тогда перед нами политический, а не гражданский процесс, и речь идет о попытке ограничения конституционных прав и стремлении воспрепятствовать исполнению прессой и гражданином своего профессионального и гражданского долга! Для судей это — должностное преступление! Мысль интересная…
И сюрприз!

Недавно мне позвонили из Госдумы РФ: один из ведущих думских комитетов готовил некие слушания по нашей области, опираясь, в частности, на несколько моих статей годовой давности. Депутатов интересовали отдельные детали, а заодно и мое мнение о положении на калининградщине вообще. Я отослал их к газетным публикациям. Так вот, господа Д. и господа коллегия, эту статью (равно как и прочие статьи по господам Д.) я направляю в тот комитет Госдумы, а через них — и прочим юридическим комитетам. Что-то же надо делать с нашей Особой зоной беззакония в составе РФ!

И еще: мною подготовлен большой иск к господам Д. А поскольку дело не столько гражданско-уголовное, сколько политическое, я намерен требовать суда присяжных: еще никому не удавалось подкупить всех присяжных! В крайнем случае — рассмотрения дела судьями из другого региона. Согласитесь, у меня есть все основания не доверять нашему правосудию!