Печать PDF

Законодательствуем, совещаемся или поем здравицы?


В Светлогорске местные власти мечтают начать строительство нового променада, призванного обновить облик главного курорта области, который в последнее время несколько растерял былые позиции

Лучшие становятся законами, депутаты, проекты которых не приняты, молча плачут в углу, думая, как исправиться, и над всем этим маячат фигуры избирателей, ради блага которых все эти товарищи и стараются. На самом деле все куда проще, прозаичнее, а главное — не оставляет надежд на то, что парламент — все еще место для дискуссий.

В седьмом-восьмом классе средней школы (по крайней мере — в «лихие девяностые», а как сейчас — даже боюсь предполагать) школьникам очень подробно объясняли различие между органами законодательными и законосовещательными.  Если первые самостоятельно определяют политику государства по самым важным вопросам («дают» законы), то вторые лишь обсуждают билль, предложенный монархом, высказывая свои мнения и возражения по его поводу. Например, боярская дума — орган законосовещательный («царь решил, а бояре приговорили»), британский парламент — законодательный, а чем считать Земские соборы XVI–XVII веков — вопрос гораздо более сложный и интересный. Ведь при отнесении того или иного органа к той или иной группе учитывается не то, как его полномочия формально сформулированы в законе (Дмитрий Медведев тоже формально являлся главой государства в 2008 — 2012 годах, подобно Калинину в 1924 — 1947-м), а то, чем он на самом деле занимается и каким именно образом реализует свои функции.

Например, Верховный Совет СССР — высший орган власти — являлся ли хотя бы законосовещательным органом? Думаю, нет. По крайней мере, до 1989 года. В 1937-м, когда собралась его первая сессия, было не до совещаний — проголосовать по-быстрому, прокричать пару здравиц вождю всех народов и разбежаться, пока не арестовали. Фактическим же законосовещательным органом при фактическом абсолютном монархе И. В. Сталине являлся Президиум ЦК ВКП(б), позднее преобразованный в Политбюро ЦК КПСС. Законодательных органов не было и подавно.

А вот при Хрущеве законодательный орган появился. Им как раз и стало Политбюро ЦК КПСС во главе с первым секретарем, которого впоследствии и сняли. Впрочем, и оно от безделья и всевластья несменяемости довольно быстро переродилось, а обязательность его решений превратилась в обязательность принятия Брежневым очередной звезды Героя к юбилею. Оттого политики советской эпохи и делились на членов Политбюро (имеющих право голоса), кандидатов в члены Политбюро (имеющих право присутствия) и иных (вне зависимости от формальных должностей в формальной иерархии Советов). Подробнее об этом можно прочитать в книге Михаила Восленского «Номенклатура».

gosdumaОтсюда — любовь современных чиновников не только к государственным, но и к партийным должностям. Мало быть депутатом областной Думы или даже председателем комитета — надо стать членом политсовета региональной «Единой России», решения которой формально обязательны для всех членов партии в регионе под угрозой исключения из рядов. Хотя в современных условиях для всевластия необходимо быть не членом политсовета, а духовником члена политсовета, так как в этом случае никто и ничего с вами не сможет сделать, раз вам приказало само божество, пусть и не непосредственно, но через своих представителей — точно.

Не удивлюсь, если скоро к государственной и партийной должности будут прибавлять и религиозную, например, «член постоянного миньяна Большой хоральной синагоги», или «член приходского совета храма Святых последних дней», или же «почетный лама» — мало ли конфессий на свете! Только главное — чтобы они, эти конфессии, не стали истинными законодательными органами нашего формально еще светского государства. Например, благодаря Михаилу Восленскому мы знаем, что патриарх при советской власти только формально избирался поместным собором, фактически же был номенклатурой ЦК КПСС (рангом ниже номенклатуры Политбюро). Не знаю, к чьей номенклатуре сейчас относится главный раввин России, а может — уже все наоборот, и кто-нибудь из чиновников находится в номенклатуре у главного шамана.
Еще Ленин писал про фактические и юридические конституции государства: на бумаге записаны вторые, а на самом деле применяются первые. Профессор-конституционалист Владимир Пастухов недавно составил любопытный сатирический документ — «понятийную конституцию России». Сатира состоит в том, что документ получился гораздо честнее настоящей Конституции.

Так что о том, какой именно орган в современной России фактически является законодательным, сейчас нам узнать не удастся. Я не удивлюсь, если его нет вообще или что им окажется что-нибудь совсем экзотическое. Но это мы узнаем лет через двадцать-тридцать — примерно так, как нам стали известны самиздатовские мемуары Хрущева или же определение всевластия КПСС, данное Конституционным Судом (при ненадолго открытых архивах), подписавшим приговор всей системе Советов. «В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в Политбюро ЦК КПСС во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС. Имеющиеся в деле материалы свидетельствуют о том, что руководящие органы и высшие должностные лица КПСС действовали в подавляющем большинстве случаев втайне от рядовых членов КПСС, а нередко — и от ответственных функционеров партии. На нижестоящих уровнях управления вплоть до района реальная власть принадлежала первым секретарям соответствующих партийных комитетов. Лишь на уровне первичных организаций КПСС имела черты общественного объединения, хотя производственный принцип формирования этих организаций ставил членов КПСС в зависимость от их руководства, тесно связанного с администрацией,» — было сказано в 2002 году в постановлении КС № 9-П. Сказано — и благополучно забыто, ведь в настоящее время Конституционный Суд под председательством того же господина Зорькина принимает совершенно другие постановления. Не удивлюсь, если в случае смены власти в стране еще живой к тому времени Зорькин так же точно признает преступным какой-нибудь из сегодняшних институтов: главное — быть полезным, а служба закону подождет до лучших времен.

Только вот каждый знает, что неиспользуемый орган потихоньку атрофируется и перестает исполнять свои функции, несмотря на попытки его реанимировать: так случилось, когда Советы в 1989—1990 годах вдруг действительно стали советской властью и переживали все болезни раннего развития, как будто с 1917 года их не существовало вовсе: одни вводили свою собственную валюту, другие объявляли независимость, третьи просто принимали «с голоса» законы, на исполнение которых требуется несколько валовых внутренних продуктов страны. Главное — чтобы то же самое рано или поздно не случилось с Государственной Думой. Ведь депутаты уже отвыкли если не писать законы (все равно их никто не принимает без санкции правительства, зачем стараться!), то уж читать написанное и конструктивно обсуждать — точно.

В-общем, будет как у пожарных: «Все хорошо: и льготы, и форма бесплатная, и машины красивые, только вот как пожар — так хоть увольняйся!». Если современной оппозиции завтра «внезапно» дать власть — послезавтра она ее так же замечательно отдаст обратно функционерам, подобно тому как двадцать лет назад это по собственной инициативе сделали люди в толстых свитерах. Отдаст и будет снова безутешно жаловаться на судьбу, ведь власть — это не там, где совещаются и экспертят, а там, где законодательствуют.

Хиты: 2178
 
© «Тридевятый регион» 2004 — 2024
Рейтинг@Mail.ru