О пользе и вреде политических ритуалов
В эти дни исполнится двадцать лет со дня проведения 9-го Съезда народных депутатов России, принявшего поправки в Конституцию о том, что в случае использования президентом своих полномочий для роспуска верховного Совета они, эти полномочия, прекратятся автоматически. Видимо, судьба французского парламента времен Второй республики парламентариев российских к тому моменту ничему не научила
В последние годы «креативный класс» современного российского общества все больше озабочен «легитимностью власти», «политической легитимацией» и твердит о том, что «режим занимает свой трон незаконно», «народ не признает в правителе правителя» и «правитель отдалился от народа». Конечно, зачастую эти ритуальные фразы говорят лишь о недопуске в число приближенных к этому самому правителю, но есть в них и рациональное зерно.
Все эти слова — абсолютно справедливы с точки зрения народа, а часто — даже с точки зрения их говорящих (о горе им в этом случае!), но никогда не соответствуют сущности политической власти как таковой. И не дай бог им ей соответствовать! Сущность власти (политической — особенно) как раз и состоит в том, чтобы отделять управляющего от управляемых, и чем сильнее будет отделение — тем крепче станет сама власть. И каждый правитель это понимает, ибо любая попытка панибратства с подданными — это начало гибели политика. Точнее, панибратство допустимо, но только в известных пределах: «Я тоже антропоморфен, мне тоже иногда присущи человеческие чувства, тем хуже для вас».
Выскажу еще более крамольную мысль: современное российское общество в большинстве своем не ищет себе в правителе администратора, нанятого для выполнения организационной работы при хозяевах бизнеса. Оно ищет себе надсмотрщика, отделенного от общества и стоящего над ним. Потому и голосование идет не за политическую партию и конкретную идеологию, а за определенного человека, на которого возлагается вся власть в стране, что также никого не удивляет: правитель сам вправе подбирать себе советников, судей и глашатаев. Отсюда — практически полное непонимание простым народом проблем независимости судей, свободы выборов и средств массовой информации. «Хозяин решает все».
Это существовало и при советской власти. Внешняя «народность» партийных вождей была не то что показной — железобетонным забором недоступности отгороженной от жизни рядовых советских граждан. Подробнейшим образом это описал Михаил Восленский в книге «Номенклатура». Те правители, которые пытались играть в демократизм, проходили два неизбежных этапа: резкий всплеск популярности, а потом резкое же ее падение от разочарования в «таком же, как все» лидере. Типичнейшие примеры — Хрущев, Горбачев, Медведев. Отечественный правитель может раздражать, может вызывать панику, может вообще не вызывать никаких эмоций. Главный его отличительный признак — отдаленность от народа. И чем дальше — тем охотней народ будет выполнять его указания.
Отсюда — неизбежные признаки власти, обеспечивающие ее святость и неприкосновенность. Записные демократы хотели бы видеть Путина на инаугурации окруженным толпой народа — и зря. Символ сакральности власти в том, что ради единственного государя перекрывают все улицы, и он по-хозяйски по ним следует (на Руси такое издавна — например, когда царь или царский наследник выходил в церковь, зачастую вокруг них носили деревянные щиты — чтобы не сглазили). А пройти по улице среди людей каждый дурак может, в том особой заслуги нет. Русский правитель не должен смешиваться с толпой. Даже выходя «в народ», он должен вести себя по-царски: раздавать пригоршнями золотые монеты и кому-нибудь подарить шубу с барского плеча.
(Кто-то скажет: «А вот в Америке у президента под миллион человек на инаугурации» — и будет по-своему прав, но применительно к американским реалиям: в США власть символизируют ее сторонники, а потому нагнанный миллион ничем не отличается от разогнанных площадей.)
Отсюда наши символы — Кремль (Запретный город, Белый дом, Зимний дворец, добавить перцу и посолить по вкусу), штандарт, золотая цепь под килограмм весом, перекрывание дорог (на худой конец — вертолет или личный бронепоезд), парады, наличие значительной свиты, по желанию — маршальский мундир с саблей или рубище с сандалиями как символ нестяжательства. И чтобы комсомолки были готовы нести твой портрет. Но главное — чтобы все эти символы были. При этом личность того, кто наверху, не волнует никого — иначе Черненко не смог бы управлять Советским Союзом и одного дня, а Ельцину пришлось бы отвлекаться от работы с документами. Главное — чтобы государственный аппарат исправно работал. В-общем, как в замечательном романе «Кысь» Татьяны Толстой: кто в Кремле, именем того столица и называется.
Кто-то говорит, что та или иная власть нелегитимна. Например, власть большевиков после Октябрьской революции. Формально — да, незаконность прихода к власти налицо, но в действительности чиновники в Петрограде спокойно вышли на службу в министерства, переименованные в народные комиссариаты, и повязали в нужных местах красные бантики. То же самое — с распадом Советского Союза, когда республиканские министры в одночасье стали представителями суверенного государства, а послы СССР за рубежом даже не подумали менять верительные грамоты на российские (к слову, то же самое случилось и с армией — переприсягать РФ никто не стал, но зарплату от нее получали исправно).
Правитель — это не тот, кто избран законно, и не тот, кто формально может отдавать приказы. Это тот, кто может вызвать охрану и выгнать всех недовольных к чертовой бабушке. Типичный пример — формально отстраненный от должности президента России Ельцин в октябре 1993 года отдал приказ — и танковый взвод открыл огонь по Дому советов, в то время как абсолютно законный и.о. президента Александр Руцкой не смог найти взвода для собственной охраны и истерично призывал «братьев-летчиков» что-то там бомбить. Про «караул устал» даже говорить не буду — отряд матросов может распустить Учредительное собрание, а само собрание справиться с отрядом матросов — нет. Ведь для народа все, кто с портфелями и галстуками, — на одно лицо, и отдавать жизнь за их внутрипартийные разборки мало кто хочет.
Как ограничить власть правителя? К сожалению, история не знает годных прецедентов. Например, в Веймарской Германии были более чем подробно прописаны полномочия рейхспрезидента и ограничение их рейхстагом; выдающиеся юристы того времени (включая небезызвестного Карла Шмидта) создали многочисленные тома на тему того, что теперь уж точно существует гарант конституции — и все было без толку, так как после прихода к власти Гитлера рейхстаг сам преподнес ему все полномочия под одобрительные завывания верных подданных. Так что единственный шанс — иметь в государстве как можно меньше правителей и выбирать самых простых, особо не поддаваясь на провокации.
Главное — не давать администрации, то есть нанятым для выполнения вспомогательной функции чиновникам, становиться властью (от слова «владеть»). Ведь при наличии столь благодарных подданных правителю ничего не стоит стать хозяином и распоряжаться жизнью администрируемых им лиц по своему усмотрению. И если на федеральном уровне это в какой-то мере простительно (история человечества ничего другого, к сожалению, не придумала), то на региональном и местном выглядит по меньшей мере смешно. Оглянуться не успели — и вот вместо глав администраций главы районов (видимо, всея районов, вместе с бабками, козами и огородами), которые совершают «официальные визиты» в сельские поселения (при том, что джип главы района стоит дороже, чем бюджет всего МО), видимо — для «вступления в конструктивный диалог» с местным полутрезвым электоратом.
И у заштатного мэра небольшого городка уже проходит «инаугурация», а пропуска на стоянку перед сельсоветом ставят под лобовое стекло автомобилей— для солидности. Потом смотришь — а на местах и генералитет свой появляется (благо — превращение в ряженого казака обойдется в цену мундира, а звезды можно нацепить любые) с лампасами и железяками на пятиугольных колодках, свиту главе изображает, сакральность «власти» подчеркивает. Причем чем ниже власть — тем крупнее значок на лацкане (почему-то с госфлагом). Правда, при виде этой сакральности знающий человек только смеется, особенно когда арестовывают этих товарищей без зазрения совести. Ведь муниципальный бюджет — не государева казна, иммунитета при запускании туда рук не предусмотрено, а жить красиво хочется уже сейчас.
Так что любому администратору при попытке введения разномастных красивых политических ритуалов хочется посоветовать подумать о том, сможет ли он вызвать охрану — или его скрутят раньше. И при втором варианте все же начать администрировать и хотя бы иногда поглядывать в закон. Ведь закон не писан только для тех, кто может вовремя спрятаться в Лондоне или в любой момент единолично принять новый.
Алексей ЕЛАЕВ, юрист, член Ассоциации юристов России